Как уфимка попала в долговую яму

Ранним утром Анну по обыкновению разбудил звонок коллекторов. Она подняла трубку и в сотый раз услышала: «Долг по кредиту перед таким-то банком составил столько-то рублей. Если Вы не оплатите…» Анна даже не стала дослушивать сообщение. Она прекрасно знала, что в продолжение одностороннего разговора последуют угрозы об аресте всего нажитого имущества и самое главное — квартиры…

В этой квартире Анна с мужем прожили в общем-то обычную жизнь благополучной городской семьи. Они купили в центре «трёшку», продав на проспекте родительскую «двушку» и добавив общие сбережения. Так, у дочери появилась своя отдельная комната. Анна учительствовала в приличной уфимской гимназии недалеко от дома. А муж работал на государственном производстве.

Как и многие, они переживали непростые девяностые в безденежье и профессиональной невостребованности. Но их семья выстояла и не распалась. Они не разошлись даже в годы, когда Андрей остался без работы, и фактически всё финансовое бремя легло на Анну. Несмотря ни на что, дочь вырастили в любви и дали прекрасное образование. Сам факт, что девочка поступила в МГИМО на бюджетное отделение, о многом говорит.

Андрей так и не нашёл применения своей инженерной квалификации. Стал таксовать. Звёзд с неба, конечно, не хватал. Но Анна многого и не требовала. Мудрая женщина все семейные потребности соизмеряла с возможностями супруга.

Сознание Анны перевернулось в одно мгновение. Андрей застрелился из своего охотничьего ружья на даче. Он не оставил предсмертной записки, в которой объяснил бы причину такого не поддающегося никакому пониманию ухода. Правда, рядом с телом лежали кредитные договора. Их было несколько. И во всех рукой Андрея подчёркнуто — «случай смерти является страховым случаем».

Анна не понимала, зачем Андрей влез в финансовую кабалу. Никаких денег она не видела. Тем более, поразительно, что супруг задолжал банкам в общей сложности три миллиона рублей. Куда, на что супруг потратил такие деньги — задавалась вопросами женщина.

Оказалось, последним увлечением в жизни Андрея стала игра.

— Я даже ни о чём не догадывалась, — рассказывает Анна, — и в его поведении не замечала ничего необычного. По вечерам и ночью он, как всегда, таксовал. Возвращался утром, отсыпался, занимался делами и снова на работу. И так каждый день. Его настроение не вызывало у меня подозрений и тревог.

— Но самое ужасное в этой ситуации, что он не поделился своими проблемами, — продолжает Анна, — мы прожили почти тридцать лет и получается, что я совсем его не знала.

Женщина осталась наедине с долгами мужа. Взрослому мужчине не хватило финансовой грамотности внимательно прочитать договора, которые он подписывает. По всей видимости, Андрей так и не узнал, что самоубийство не становится страховым случаем. И уходил он с уверенностью, что смерть решает всё, «нет человека — нет проблемы».

К сожалению, это трагедия не исключительный случай. В стране появилось такое явление, как кредитный суицид. Люди берут кредиты на разные цели (даже самые благие — ипотека, развитие бизнеса, образование и т.п.) и оказываются в долговой яме, из которой видят только один выход.

Страшно, когда родные и близкие даже не подозревают о том, в какие долговые путы попадают порой члены семьи. В какой-то степени защитить от подобных семейных неурядиц сможет только закон. Если парламентарии всё-таки одобрят поправку к 35 статье Семейного кодекса о владении, пользовании и распоряжении общим имуществом. С инициативой запретить брать кредиты без согласия одного из супругов выступает депутат Олег Михеев.

В настоящее время всё нажитое в браке имущество является общим, в том числе и кредитные обязательства одного из супругов. И практически кредиты выплачиваются из средств семьи вне зависимости от того, на кого оформлен кредит.

Новый законопроект предполагает «обязательное получение письменного согласия другого супруга на заключение сделок займа, кредитования, поручительства и залога при условии, что сумма кредита превышает 30 тысяч рублей». Такая сумма взята из расчёта средней зарплаты по России, которая в прошлом году составила порядка 27 тысяч рублей.

В документе также отмечается, если супруг не давал письменного согласия, то он вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда узнал о её совершении.

Анна надеется, что эти поправки пройдут. И ей удастся сохранить квартиру. Андрея уже не вернёшь. Может быть, со временем Анна найдёт объяснение его действиям, что-то поймёт, в чём-то простит, у неё появятся желание и силы съездить на кладбище… А пока женщина общается с коллекторами…