Учителя в Башкирии не нашли кнопку «вкл»

Заседание коллегии Контрольно-счетной палаты республики, посвященное финансово-хозяйственной жизни школ, немного напомнило о басне «Мартышка и очки». Только в роли персонажей басни выступали учителя начальных классов, которые, как справедливо заметили чиновники минобразования, «привыкли работать с указкой, с доской», и 18 тысяч ноутбуков, на закупку которых министерство потратило 258 миллионов бюджетных рублей. Ноутбуки были приобретены для того, чтобы создать, как требует госпрограмма, «информационно насыщенную среду». Чтобы учителя заходили на федеральные и республиканские образовательные порталы, «качали» новейшие электронные учебники и вообще были, что называется, более продвинуты.

Миллионы потрачены. Тысячи ноутов закуплены и развезены по городам и селам. Что же увидели проверяющие сегодня? Помимо отдельных курьезов (вроде того, что казенным ноутбуком пользуется учитель физкультуры или вообще делопроизводитель), — не прижилась новинка на селе. Особенно там, где нет интернета (с технической оснащенностью вообще неважно, «в 582 школах отсутствует локально-вычислительная сеть», — зачитывал ревизор). А ноутбук без подключения к всемирной сети — это или пишущая машинка, как говорили одни (но пишущая машинка хотя бы может пригодиться тому же делопроизводителю), или просто красивая игрушка. Но даже там, где интернет все-таки есть, ноутбуки зачастую лежат мертвым грузом. Об этом рассказала и Эльвира Аиткулова, глава профильного комитета Госсобрания, мама которой – сельская учительница: «Фактически никакого серьезного обучения работе на этих ноутбуках не было». И представители минобразования со вздохом соглашались: да, мол, боязнь новой техники еще имеет место быть... «Даже в школах Уфы я встретила учителей, которые не знали, где кнопка «ВКЛ», – рассказала ревизор.

Чиновники из министерства еще поговорили о том, что учителя сами заинтересованы в освоении новой техники (это влияет и на аттестацию учителя, и идет в отчеты директора), однако поскольку контроля нет, все школы могут писать в отчетах, что хотят: никто ведь не скажет «Я не освоил, я плохо работал». Не налажен и технический контроль за этими машинами: если бы государство захотело, оно бы могло проверять, включаются эти ноутбуки вообще когда-нибудь или нет, и куда с них заходят: на образовательные порталы «или на «косынку», в карты поиграть», как выразился один из членов коллегии.

— Весь мир идет вперед, а мы будем барахтаться в непонятках, не знаем, как вообще компьютер включить! — возмутился глава КСП Салават Харасов.

«Мертвые» ноутбуки были далеко не единственной проблемой, которую вскрыла проверка (правда, одной из самых болезненных: от того, что школьный автобус не используется год или два, ничего страшного с ним не произойдет, а компьютерная техника морально устаревает очень быстро, а дорогостоящее программное обеспечение — вообще за считанные месяцы). Проблемы обнаружились и с тем же парком автобусов, часть из которых не используется — это связано с проблемой в нормативах (распределяются машины не так и не туда, в итоге, большинство автобусов полагалось передать Уфе, где они не очень-то и нужны, в отличие от Зауралья, а в отдаленные районы с плохими дорогами отправился «Пежо», который просто не смог там проехать). И с закупками комплектов компьютерных классов, учебно-лабораторного оборудования, которое фактически используют не в полном объеме.

Представитель министерства объяснял это тем, что закупки делаются по сложной цепочке, по заказам от школ, и дойти до каждой школы, чтобы проверить обоснованность заявки (нужна ли им эта техника и т.д.) не представляется возможным. Он пожаловался, что покупка техники и имущества для школ сопряжена с таким валом конкурсных процедур, что ни на что другое у ответственных не остается времени: они не успевают взглянуть на эти автобусы, на эти ноутбуки, потому что плотно заняты соблюдением закона о закупках. Иногда рассказ об этом обретал и вовсе потрясающие формулировки:

— Люди, которые должны заниматься проверками, заняты освоением средств, чтобы не допустить их возврата в федеральный бюджет.

Такой подход вызвал немало критики.

— Почему на образование дают такие большие деньги? — задал риторический вопрос Салават Харасов, имея в виду те три миллиарда, которые среднее общее образование республики получило за два года. — Это значит, что мы вкладываем в детей, а не в заводы какие-нибудь. Если правильно вложим, правильно научим, то они и построят лучшие заводы, которые будут соответствовать всем нормам ВТО и т.д. Они же будут работать, нас кормить. Наше будущее зависит от их образования.

Эльвира Аиткулова напомнила, что с 2014 года изменится система мониторинга качества образования: вместо цифр отчета больше внимания проверяющие будут обращать на социальные сети, интернет-форумы, письма, на те факты, которые сообщают там дети и родители. «Министерству надо срочно перестраиваться, чтобы не упустить этот момент», — прозвучало из президиума.

С коллегами горячо согласился и глава КСП:

— Родители сегодня активные, им немного за 20 лет, это молодежь. Они прекрасно владеют интернетом, разбираются в законах. Они вас завалят «обратной связью». Будет важнее мнение родителя, который провожает ребенка в школу в глубинке. Его личные впечатления: на каком автобусе он отправил ребенка, чем ребенка кормили в школе, как учили, на какой технике учили... Все ваши цифры и отчеты окажутся просто никому не нужны. Подумайте об этом.