Бурановские поют, а альшеевские кончают жизнь самоубийством

Бурановские бабушки поют и пляшут и даже прошли в финал «Евровидения», а альшеевские – покончили жизнь самоубийством. Случилось это на днях в небольшом селе санатория имени Чехова Альшеевского района. Престарелые женщины (Елизавете 80, Лидия на три года старше) готовились к этому шагу заранее, спокойно и рассудительно. В стеклянную банку (чтобы мыши не погрызли), складывали «сторублевки», выкроенные из мизерной пенсии, запаслись самогоном (мужикам на поминки), чистое белье, что покрепче, держали отдельной стопочкой. Крепились, до последнего сражались с тяжелым сельским бытом: держали девять овец, коровенку.

А вообще-то трудились всю жизнь, не покладая рук, на самом тяжелом производстве – и на заводе, и на ферме. Последние 30 лет осели в этом селе и работали санитарками в местном туберкулезном диспансере, пока его не закрыли. Потом перешли на свое хозяйство. Старушки были бездетными, одна все-таки успела побывать замужем, а другая и не выходила. Вообще жили тихо, незаметно, не очень общаясь с деревенскими, знай, работали, а вечерами время коротали за вязанием. Годы шли, и здоровья им не прибавляли. Это заморские старики в 80 лет путешествуют и занимаются танцами, а наши уже – все, выработали свой физический ресурс. Очень тяжело сейчас сельским старикам, особенно в доме без газа и водопровода. Попробуй, в 80 годков заготовь дров на зиму, принеси из колодца воду да собери картошку с огорода, доставь ее в погреб. А еще – овцы, их кормить надо, с коровой пришлось расстаться – держать ее стало невмоготу.

А тут еще такое несчастье: за пару недель до трагедии Елизавета сломала ногу. Это и послужило началом конца. Спросите у наших стариков, чего они больше боятся? Они вам ответят, что не смерти, а немощности, больше всего их страшит стать кому-то обузой, что не смогут они сами обслуживать себя. Старушки обсудили все детали, советуясь друг с другом. Кто первый отправится на тот свет, что будет дальше. Хотелось, чтобы их тела обнаружили сразу же и предали земле, как полагается. Для этого и денег скопили, и заготовки сделали. А еще сообщили соседке Флюзе, чтобы рано утром выпустила овец, мол, они уж этого не смогут сделать. С ней они еще общались, иногда, не сдерживая слез, жаловались на свою жизнь и все говорили: «скорей бы уж». Флюза как-то не придала значения этим словам, (куда они денутся?), но сердце было неспокойно. Она, чуть забрезжил рассвет, пришла к ним в дом и нашла повесившимися на спинках кровати.

Старший следователь Альшеевского межрайонного следственного отдела СУ следственного комитета России по Башкирии Ильнур Курмаев сообщил, что в возбуждении уголовного дела по статье «доведение до самоубийства» отказано. Конечно, провели доследственную проверку – а как же сельские власти, что же они смотрели? Может, машину дров им можно было завезти или приставить кого-нибудь, чтобы ухаживали, или, на крайний случай, отправить в Дом престарелых? Но старушки жили обособленно, никогда не жаловались, так что глава сельского поселения вряд ли и знал об их существовании.

Другой следователь Альшеевского межрайонного следственного отдела СУ следственного комитета России по Башкирии Александр Афанасьев так видит ситуацию:

- Скорее всего, они побоялись остаться одна без другой, побоялись, что кто-то уйдет из жизни раньше, а другая останется доживать свой век совсем одна. Вообще, они очень старенькие были, домик у них убогий, им даже за собой стало трудно ухаживать. И надежды на то, что их кто-то возьмет к себе, тоже не было: из всей родни был лишь родной брат одной из них, но и он умер. Да и не хотели они никому быть обузой.

Честь и хвала Бурановским бабулькам, пусть отстаивают нашу российскую эстраду на Евровидении. Они ведь тоже не из дворян, такие же простые, из удмуртской глубинки, такие же хорошие, добрые лица, натруженные руки. Вот только повезло им в жизни чуть больше. Все они имеют детей и внуков, да не по одному. Почти у всех есть мужья (они их называют «хозяева»). Оттого и поют, и пляшут, ведь дома их ждет многочисленная родня. Не досталось Альшеевским бабушкам такого счастья. Кто виноват? Знать, судьба такая. Только, может быть, все-таки стоит об этом задуматься? На селе много одиноких стариков, которым стыдно говорить о своей немощи. Почему бы главам сельских поселений не сесть за один стол с участковым, не составить поименный списочек. Живет себе старик, никому не жалуется, сам тянется из последних сил. А мы тебе, дедушка, поможем! Выделим мужичка здорового, пусть дровишек наколет. А еще – женщину сердобольную, пусть присматривает за тобой, а ей за это – немного денежек, на селе они большую ценность имеют. Вот тогда бы и не случалось таких бед.