Говоря о трансакционных издержках, как основном тормозе предстоящих (когда-нибудь) у нас реформ, экономисты уверены, что большая часть их слушателей знакома с теориями Рональда Коуза, на слух способна отличить горизонтальные виды трансакций от вертикальных, в принципе, понимая разницу между ними и регулярно вводимыми против России санкциями.
Сразу оговорюсь — ничего общего.
Трансакцией является, в крайне упрощенном, но приемлемом для понимания варианте, сделка по перемещению прав собственности на материальные и нематериальные активы. В этом соответствии трансакционные издержки можно принимать как затраты времени, сил и ресурсов при её совершении.
К примеру, вы решаете приобрести на вечер пятницы бутылочку красного (поддерживая президента, мы выступаем за здоровый образ жизни, поэтому в фантазии и ограничимся лишь цветом).
Какие при этом возникают трансакционные издержки (ТИ)?
Если поход совершается в рабочее время, то ваш работодатель теряет оплаченные им часы. Если в обеденный перерыв или по завершении дня, то издержки кроятся в скопившейся очереди, грозящей длительной потерей работоспособности из-за возможного в ней мордобоя.
В деловом мире современной России их аналогом выступают рейдерские захваты, не в пример сериальным баталиям у стен заводов, часто обходящиеся заседаниями суда. В любом случае, защита прав собственности от посягательств третьей стороны вынуждает российских предпринимателей нести дополнительные траты на армию юристов или найм вооруженной охраны.
Альтернативы, в виде расходов на «силовую крышу» и уплаты налогов государству, на содержание полиции, ФСБ, Следственного комитета и прокуратуры, неминуемо закладываются предпринимателем в цену выпускаемого продукта либо представляемой им услуги.
Далее известная цепочка: выше цена — проигранная иностранцам конкурентная борьба — ниже спрос — падение объема выпускаемой продукции, размера зарплат и суммы налогов.
Это лишь один вид трансакционных издержек, на деле-то их больше.
Не говоря про общий уровень коррупции.
Но если, положим, оппортунистическое поведение контрагента (сокрытие информации в ходе совершения сделки или неисполнение договорных обязательств после) на том же Западе весьма успешно лечится развитыми государственными институтами, то у нас оно считается едва ли не особой национальной чертой. Которой, не поверите, гордятся!
Вследствие этого гарантами по сделкам в нашей стране часто выступают не отработанные механизмы исполнения контрактных отношений, а знакомый в районном суде либо российский авось.
Что делать?
Для начала понять проблему и её масштабы. Не нам, а людям, принимающим законы и отвечающим за практику правоприменения.
Быть может, что они не в курсе?