Коль уж вышло, что стараниями Правительства тема пенсионных накоплений стала занимать первые полосы газет и умы, давайте, мы, не желающие встретить старость с пустыми руками, попробуем разобраться — что за терминами жонглируют федеральные министры и чем грозит очередной виток бесконечной пенсионной реформы.
Трудовая пенсия по старости состоит из двух частей-антиподов: страховой и накопительной. В общем, из 22 процентов, отчисляемых вашим работодателем в пенсионный фонд, на первую приходится 16, на вторую, скромные шесть процентов.
Страховая — аналог советской распределительной системы. Тогда принципы социальной справедливости ставились выше достижений отдельного человека: разница между пенсией вахтера и водителя грузовика, отмахавшего миллионы километров дорог, была незначительной, а существование у пенсии потолка в 120 рублей уравнивало даже партийные элиты.
Советские пенсии выплачивались из пенсионных взносов работающих, в случае же нехватки средств дополнительно финансировались из бюджета.
Система жива и поныне: солидарная часть пенсии (шесть процентов из 16-ти страховой), всё так же идет на выплаты старикам; оставшиеся 10 процентов, по слухам, вкладываются в государственные ценные бумаги с доходностью, мало превышающей инфляцию. Почему по слухам? Дефицит пенсионного фонда России более триллиона рублей, и мало кто из экспертов сомневается — вкладывать им попросту не-че-го, а значит, с большой долей вероятности, можно говорить о возвращении де-факто советской распределительной системы.
Плюс страховой части один: государство гарантирует её ежегодную индексацию на величину инфляции, то есть к моменту выхода на заслуженный отдых покупательная способность ваших сбережений фактически не изменится.
Минус: отдавая свои накопления государству, вы можете лишь верить его честному слову. Пенсионный фонд России прозрачен не более, чем свинцовая оболочка ядерного реактора. К примеру, выставленный на всеобщее обозрение пенсионный калькулятор до сих пор не имеет прописанной формулы и схож с «черным ящиком».
Пока Россия советского образца изобретала в экономике очередной велосипед, западные страны развивали накопительную пенсионную систему: в отсутствии отеческой заботы государства люди сами заботились о своей пенсии, заключая договора с негосударственными пенсионными фондами (НПФ). Грех было не воспользоваться нажитым опытом. Переняли!
По своей сути, накопительная часть пенсии — ваш инвестиционный капитал. Настолько личный, что даже в случае смерти он не растворяется в пенсионной системе, а передается наследникам.
Плюсы очевидны: при удачном выборе НПФ, которые не возбраняется менять, либо управляющей компании, доходность накопительной части пенсии в разы, а то и на порядки способна обойти рост страховой части, подпитывающийся лишь за счет государственной индексации накоплений.
Гарантированной доходности нет. Так же никто не поручится, что в выбранном вами пенсионном фонде сидят трейдеры, досконально разбирающиеся во всех тонкостях финансовых рынков (скажу по личному опыту, профессионалов катастрофически не хватает) и тогда, вместо ожидаемой прибыли, перекрывающей инфляцию в разы, через десятки лет вы рискуете остаться при начальных вложениях, изрядно поеденных инфляционной коррозией. Вне сомнения, государство гарантирует возврат полученных НПФ убытков, но чем это будет отличаться от сохранения накоплений в трехлитровой банке?!
Так мы подошли к главному вопросу последних недель: зачем монетарными властями России было решено провести чистку рядов среди негосударственных пенсионных фондов, при этом на год заморозив накопительную часть пенсии.
Не для дальнейшей её отмены, напротив — через приток очищенной профессиональной крови рынок пенсионного страхования должен стать максимально прозрачным, привлекая широкие слои населения к активному использованию накопительной части своих пенсий.