«Я думала — землетрясение, а это была Победа!» — уфимка рассказала про весну 1945 года

— Я была ещё маленькой, когда началась война, но хорошо помню многие моменты из военных лет, — рассказывала моя тётя Алевтина Константиновна Сюткина. Она родилась 31 мая 1935 года в Уфе. Перед самой войной ей исполнилось шесть лет. В этом возрасте в память ребёнка уже накрепко врезаются важные подробности. И навсегда остаются в мозгу.

Сейчас моей тёти уже нет в живых. Она два с половиной года не дожила до своего 90-летия и до 80-летия Победы. Но при жизни рассказывала запомнившиеся эпизоды из военных лет.

Перед самой войной, 31 мая 1941 года, Але на день рождения подарили козочку. На Посадской, за холмом, на котором сейчас стоит Монумент Дружбы, два раза в неделю был скотский рынок. И там их знакомая купила имениннице маленького козлёночка. Женщина, видимо, предчувствовала приближение войны и решила сделать близким людям полезный подарок. Этот момент был настолько необычным, что остался в памяти девочки на всю жизнь.

— По булыжной мостовой иду, козочку несу, к себе прижимаю, она маленькая совсем, — рассказывала тётя Аля. — Но быстро подросла, и мы с ней в прятки играли. Я спрячусь в ямку, а козочка «Бе-бе-бе» — ищет меня. Эта козочка спасла нас во время войны.

Мама Али — Елизавета Ивановна с самого начала войны работала от райисполкома — разносила разные извещения. На эту работу не каждый годился, потому что нужно было читать адреса доставки. Читать тогда умели не все. А она была грамотная. Работы было много, с извещениями она ходила допоздна. Деньги за это не получала — это была общественная работа. На заводе она работать не могла, потому что дети маленькие. Девочки — Аля и Римма — моя мама — были весь день одни. Когда Елизавета Ивановна уходила разносить извещения, оставляла девочкам пол-литра козьего молока и хлеб. Это очень выручало. 

С козочки Елизавета Ивановна стригла шерсть, пряла её и вязала трёхпалые перчатки на фронт — для большого и указательного пальцев, чтобы бойцы могли нажимать на курок.

— Когда война началась, были организованы уличные комитеты, — рассказывала тётя Аля. — Они проверяли, чтобы во всех домах были противопожарные средства, кадушки с водой, песок и лопата. Если этого не было, то выписывали штраф. Опасались, что немецкие самолеты долетят до Уфы. Нужно было, чтобы не видно было света из окон. Поэтому делали затемнение — окна закрывали ставнями и все щели плотно затыкали, чтобы свет не пробивался. Это тоже проверяли.

В Уфу прибыло много эвакуированных. В доме у Сюткиных на улице Нечаева уличный комитет разместил две семьи. Это были рабочие эвакуированного из Рыбинска авиамоторостроительного завода (ныне УМПО). Часть оборудования и сотрудников отправились из Рыбинска в эвакуацию на баржах по воде, а часть — на поездах. Они выехали в октябре 1941 года, а до Уфы добрались только к январю 1942 года. Вначале, после разгрузки, заводские станки стояли прямо на земле. И рабочие в авральном порядке собирали завод, потому что к выпуску авиационных моторов нужно было приступать немедленно. Лозунг «Всё для фронта, всё для Победы» был не просто словами. Эвакуированные взрослые находились на работе круглосуточно. Домой рабочие приезжали только в воскресенье. Их дети всю неделю были в круглосуточном детском саду. Их тоже забирали только в воскресенье.

По воскресеньям Елизавета Ивановна отправляла дочерей на полати, потому что в доме было очень тесно. Эвакуированные жили в большой комнате и готовили пищу на двух примусах. От этого в комнате закоптился потолок.

Не хватало еды, одежды, обуви. У маленькой Риммы были валенки, а у Али не было. А ходить зимой в чём-то было надо. Елизавета Ивановна связала Але из козьей шерсти толстые чулки, на них Аля надевала тапочки старшего брата Шуры, так по снегу и ходила.

Не было дров. А печку надо было топить каждый день. Дрова вылавливали из Белой. Улица Грузинская была выше Нечаева. И с неё был хороший обзор — было видно, когда по Белой плыли брёвна. Их вылавливали, сушили, распиливали и продавали на дрова. Когда с Грузинской люди бежали по крутой горе на речку за брёвнами, Аля с другими детьми тоже бежала с вёдрами на коромыслах. И собирала древесную кору. Её использовали как топливо, вместо дров.

— Очень хорошо помню 9 мая 1945 года, — рассказывала тётя Аля. — Утром проснулась — все бегают, дверями хлопают. Я подумала, что это землетрясение. А это было утро Победы. Потом был день Победы. Учебу в школе отменили, и мы пошли с классом в кино. Мне было уже почти десять лет, я оканчивала второй класс. Во время войны в школу дети поступали в восемь лет. Отправились мы в кинотеатр «Октябрь» на улице Ленина. Сейчас на его месте находится гостиница «Агидель». Ночью на 9 мая выпал снег и, когда мы шли, он ещё лежал возле заборов. Идти было далеко. По дороге мы пели песни. Даже орали — кто громче. Каждый класс старался перекричать другой. Не помню, какой был фильм, но помню, что в кинотеатре были деревянные скамейки с поднимающимися сиденьями. И дежурный по кинотеатру сказал нам: «Не хлопайте сиденьями!» А потом загадывал нам весёлые загадки, мы смеялись и очень радовались дню Победы.