И нашим, и вашим

«Каждый день правоверные иудеи начинают молитвой: «Господи, спасибо, что ты не сделал меня женщиной», - так пишет в одной из глав романа «Как дневник» Марина Аромштам – известная писательница и по совместительству педагог начальной школы. Заканчивает она эту главу словами: «А я по вечерам прошу господа, чтобы он позволил мне быть и женщиной, и учителем». Я впервые увидела в литературе вообще и в современной – в частности, эту откровенную и понятную песнь большинства женщин на земле, разрывающихся между своим общественным и семейным долгом.

Соскакиваешь с утра, поднимаешь домочадцев, кормишь завтраком и рассылаешь по садикам, школам и работам. Бежишь на работу сама, там у кого, что. У меня 50 подростков, жаждущих познания в разной степени тяжести. О чем-то они хотят знать, пожалуй, даже уж слишком сильно, с какими-то знаниями приходится бегать за ними по всей школе. А позади за тобой бегут завучи и директор с новостями: нужно сделать рабочие программы, заполнить журнал, сдать отчет, использовать технические средства на уроке. А тебе хоть бы его провести, какие уж тут средства…

После работы важно создать в доме уют, порядок и пару блюд на ужин, а также планы к урокам, не говоря уж о том, что вообще-то надо бы сделать масочку и пообщаться с теми же домочадцами. Недовязанный шарф, мечты об освоении декупажа и реставрации старой мебели в домашних условиях – все это, право, такие мелочи. Но и это когда-нибудь хотелось бы сделать. Смотришь в доме по углам и понимаешь, везде и всюду не хватает моих рук. А где они, эти руки? Пишут мелом на доске, листают дневники и тематические планирования.

Примерно раз в неделю мы разговариваем с подругами по телефону. С тех пор, как мы все начали работать, у нас на повестке одна и та же тема: как не хочется на эту работу, как хочется варить борщи и делать что-то прекрасное и в высшей степени бессмысленное. И дело не в том, что мне не нравится преподавать, а моим подругам - писать статьи. Просто нам дико претит восьмичасовой рабочий день и атмосфера повышенной ответственности за свои труды, в коих мы должны каждый день отчитываться перед вышестоящими инстанциями. С каким бы удовольствием я бы преподавала как, что, где и сколько хочу. Ну и, конечно, не тратила бы на это столько времени. Я физически не способна проводить больше трех уроков в день. Когда веду больше, урок превращается в муку для детей и меня. Там уже никакого творчества, сплошь ученический и педагогический долг.

И вот меня очень интересует вопрос: почему мы такие нежные? Ведь наши бабушки и матушки столько работали и при этом умудрялись быть матерями и женами. Кто знает, насколько хорошо у них это получалось и как они себя при этом чувствовали, но, кажется, они никогда не жаловались. А мы жалуемся.

Вопрос этот очень сложный. Мне видится здесь и трепетно культивируемый эгоизм в современном сознании, прикрытый заботой о себе, и попытка осознать свою женскую природу, которой чужд четко запланированный труд. И пока я не готова ответить на вопрос «Что делать?», но что-то делать все-таки надо, потому что совершенно нет желания так жить и дальше.