Мух назойливых надо бить!

Не принимаю расхожей фразы «В конце года мы стараемся подвести итоги прожитого». Не стараюсь и не подвожу. Просто продолжаю жить. Благодарю всевышнего и судьбу за то, что обладаю этим чудом – жизнью и радостью и счастьем быть вместе и рядом с моими близкими и родными.

Те версты и вехи – именины, 12 месяцев в году, Новый год и прочее, которыми мы делим нашу жизнь от рождения до вечности, - по-моему, являются условностью. Как говорится, все врут календари.

Нам не за что и не за кого схватиться в этой жизни, кроме как друг за друга. Народы смотрят на своих царей. Цари пытаются найти опору в народе. Царям, как и всем, тоже ничего не написано на роду, кроме рождения и смерти. Разве что между этими двумя событиями у них больше, чем у других, возможностей и шансов наполнить пребывание свое и близких своих праведными делами. Либо кровавыми бойнями.

Этим летом, привычно двигаясь в череде будничных событий, я испытал большое потрясение. Оно связано с пересыхающей Белой. Невольно в сознании предстал образ огромного города, который могут покинуть люди только из-за того, что в нем не будет воды. А сколько таких переселений было! Когда вода уходила из колодцев, когда реки превращались в сухие канавы, жажда охватывала людей и заставляла их покидать насиженные места. Думаю, этим предчувствием возможного апокалипсиса и было продиктовано послание нашего президента, львиную долю посвятившего проблеме экологии.

Но столь же очевидно, что жажда другого рода мучит его больше всего: жажда правды и справедливости. В области конкретной и деятельной политики подобное стремление, не скрываемое как перед сподвижниками, так и тем более перед соперниками, рассматривается как слабость и наивность. Прожженные и циничные политики, они-то знают, что молчание - золото. Они набивают себе карманы золотом. По их мнению, публично уповать на честность, справедливость и правду – значит, признаваться в своей слабости.

Но он, судя по всему, не считает это слабостью. Неустанное же его повторение о необходимости в нашей жизни и правды, и справедливости заставляет думать, что он находит в этом свои силы. Может, он прав? Ведь если обращаться к лучшему, что есть в человеке, то оно откроется, как открывается на стук дверь в доме. Его открытость и прямота вызывают уважение. Он не боится сказать вслух о том, о чем мы чаще всего думаем про себя или говорим на кухне. Нам бы не побояться ответить.

Впрочем, когда стало казаться, что он небожитель, оторвавшийся от жизни, в интернете появилась подробность от некоего бизнесмена, который пожаловался: мол, меня президент послал на три веселых буквы, требую сатисфакции. Казалось бы, достойно порицания и осуждения. Ан, нет! Сам слышал: «Три буквы – это по-нашему! Мух назойливых надо бить. Это будет справедливо».

…В Нефтекамске жил и работал начальник милиции - именно милиции, потому что было это в советские времена – Наиль Субханкулов. К нему в знойный июньский день пришел устраиваться на работу один мой знакомый. Он-то и рассказал мне об этом. Наиль Карамович принял его в своем кабинете. «Зачем, Марат, ты идешь к нам?» - ласково спросил он, а сам газетой «Правда» хлопнул назойливую муху. «Работа у нас неблагодарная», - продолжал он и прихлопнул вторую. «Все плюют нам в лицо, мол, жестокие мы изверги», - он прибил «Правдой» еще одну. «А что делать? Наша работа такая, давить гадов», - смиренно заключил он и с размаху ударил «Правдой» по столу.

В этой его душеспасительной беседе с молодым человеком заключалась некая сермяжная правда жизни. Выше которой можно подняться, а ниже опускаться не надо.