Как в детство уфимской девочки ворвалась блокада Ленинграда

Сегодня, 27 января, день полного снятия блокады Ленинграда, длившейся 872 дня.

Ленинград выстоял. Но цена была страшной — от голода, холода и лишений погибли полтора миллиона человек.

За великий подвиг и в память об огромных жертвах Ленинград 1 мая 1945 года удостоен звания «город-герой».

Сегодня к мемориалам Санкт-Петербурга несут цветы, вечером прогремит праздничный салют.

Но и среди жителей Башкирии немало тех, кто имел прямое отношение к тем событиям, одни — бывшие блокадники, другие в составе Красной армии отбросили немецкие войска прочь от Ленинграда.

В доме моего детства было много эвакуированных ленинградцев.

Когда говорят о блокаде, передо мной встает образ Веры Ивановны Ястребовой, пережившей блокаду в Ленинграде. Мягкая, деликатная, искренне любившая всех детишек во дворе, людей вокруг, она не уходит из памяти, сколько бы лет ни прошло. Много лет назад, будучи ещё школьницей, я сказала ей, что накануне была в Оперном театре и смотрела выступление ее дочери — балерины Натальи Ястребовой, и она пригласила меня на чай. Её рассказ о блокаде я запомнила на всю жизнь. «У нас была большая семья, а выжили только мы с дочерью Наташей. Старшие, умирая от голода, просили: «Ребенка сбереги». Мы сначала не хотели эвакуироваться, а потом уже поздно было. Когда пришли холода, мы истопили в буржуйке шкаф, стулья, тетради и книги. С детскими книжками Наташа расставаться не хотела, и я побоялась лишать ее сказок, которые мы читали, укутавшись всеми одеялами и тряпками. Эти мечты о сказочном мире спасали душу пятилетнего ребенка и, возможно, привели ее потом в балет. С холодами пришел и голод, пайку урезали, и нам — служащим, иждивенцам и малым детям — полагалось всего по 125 граммов. Хлеб был не тот, что до войны, — опилки в нем были, целлюлоза. Соседи научили меня отдирать обои, и из клейстера, что был на обороте, варить студень. У нас во дворе изловили всех голубей, кошек и собак. Но пятилетняя моя Наташа есть их отказывалась наотрез. Чтобы не потерять силы, вспоминая наказ погибшей старшей родни спасти ребенка, я ела. Как-то бомба попала в булочную, где продовольственные карточки отоваривались, и я еле добрела до дома с пустыми руками. Обняла дочку, так и пролежали до следующего утра, экономя силы. В те дни мои две соседки по парадной так прилегли на минутку, и больше не проснулись, дети малые остались. Уже в Уфе, Наташенька с криком просыпалась, ей снилось, что от бомбежек рушились соседние здания, неслись крики, вой сирены и голос из репродуктора: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!»

Я вернулась из соседнего подъезда домой от Веры Ивановны в задумчивом настроении. Не представляла, что у соседки — балерины Натальи с богемной пластикой и извечной сигаретой в руках, было такое детство.

Тогда еще девятиклашка, начала понимать, что значит в жизни моей мамы и ее однополчан, Ленинград. В их полку служили и офицеры-ленинградцы. Они приехали в Иглинский район Башкирии для формирования 1096 пушечно-артиллерийского полка. И у многих из них родня оставалась в осажденном городе. Отец, мать и сестра одного из них, Ильи Анисимова, погибли от голода. И даже не известно, где похоронены.

Тогда я потянулась к книгам о войне, которых было много в семье двух офицеров, — моих папы и мамы. Прочла книгу Павлова о войне и голоде в блокаду. Эта книга остро вошла в мою юношескую беспечную жизнь.

Тогда я узнала, что 1096 пушечно-артиллерийский полк моей мамы в составе Волховского фронта приближал день снятии блокады Ленинграда. Погиб 20-летний старший лейтенант Илья Анисимов, уже рядом с родным городом, в Киришах. Погиб 20-летний любимец полка лейтенант Валентин Трухан из Уфы, его имя я потом увидела на памятнике выпускникам 44-й уфимской школы, погибшим на войне.

Так история рядом живущих людей вызвала навсегда интерес и уважение к жизни людей во время войны.