Уфимский учёный раскрыл тайну орлов-могильников [ВИДЕО]

Известный уфимский орнитолог Виктор Валуев раскрыл тайну названия орлов-могильников. Сделать это он смог благодаря тому, что уже много лет ему приносят травмированных птиц, и он выхаживает их. Травмы птицы могут получить и на природе, и в городе, где часто разбиваются о стёкла высотных домов, бывают подстреленные. Те, у кого повреждения небольшие, поправляются и улетают от своего благодетеля, а пернатых с серьёзными травмами Виктор Алексеевич продолжает опекать до конца. Ухаживает за ними и кормит за свой счёт. Сейчас в его доме в Юматово живут два орла-могильника. У обоих сломаны крылья, и летать птицы уже не могут.

Почему большие, красивые, гордые птицы носят такое не очень благозвучное название — «могильники», учёным было не совсем понятно. Название «могильник», по некоторым данным, появилось, когда отечественные натуралисты исследовали природу Приаралья и других районов Казахстана, и часто встречали этого орла, сидящего на деревьях возле каменных или саманных мавзолеев.

Название «орёл-могильник» закрепилось, хотя многие специалисты считают, что можно и нужно называть птицу по-другому. Например, в переводе с латыни его название звучит как «солнечный орёл», а во многих странах Европы его называют «императорский орёл». И то, и другое как нельзя более соответствует его наружности.

Виктор Валуев смог разобраться, почему эти орлы — могильники. Вот эта почти детективная история.

— В 2004 году профессор-орнитолог из Ростова-на-Дону поднял вопрос — почему мы нашего орла-могильника называем «могильником», хотя в Европе его называют «королевским орлом», — рассказывает Виктор Алексеевич. — Стали говорить, что он гнездится на курганах, и поэтому его так называют. В действительности всё совсем не так. Могильник гнездится на деревьях. И началась дискуссия. А как раз в 2004 году нам в Башкирском государственном университете, где я тогда работал, выделили помещение для содержания травмированных птиц. Мы поставили туда несколько клеток в два этажа. И однажды почти одновременно, с разницей в три недели нам принесли двух могильников — орла и орлицу. Орлица была с голубыми глазами, красавица такая — у людей дыхание останавливалось, когда они смотрели на неё. И эти птицы жили у нас. И других птиц было много. Шло время, и спустя несколько лет к нам снова поступили два молодых полугодовалых орла-могильника, у обоих были сломаны крылья, у одного — в плече, у другого — в локте. Летать не могут, поэтому посадил их на первый этаж. В Авдоне мясо покупаю, кормлю их. А вскоре орлица заболела неизвестной болезнью. Когда стало ей совсем плохо, я на ночь открыл дверь её клетки на втором этаже, говорю: «Может, полетаешь, получше тебе будет».

Утром я зашёл к птицам, и у меня волосы на голове встали дыбом. Я такого ужаса в жизни не видел. И вот почему. Когда ночью орлица умерла, один из молодых травмированных орлов залез со своим сломанным крылом на второй этаж, общипал её, засунул в тазик с водой и засыпал сверху перьями. Я его чуть не растерзал. «Зачем ты с одним крылом карабкался на второй этаж, зачем выдергивал перья?» Выдернуть маховое перо неимоверно трудно, для этого нужно приложить колоссальные усилия. Двое взрослых мужчин не смогут голыми руками выдернуть маховое крыло. Надо мясо надрезать скальпелем и потом из всех сил тянуть. А этот полугодовалый орёл — пацан ещё, можно сказать — такое натворил. Я был готов убить его. И только спустя шесть лет понял, что он сделал это для того, чтобы помочь раскрыть тайну могильников.

Итак, прошло шесть лет. За это время птиц уже выселили из БГУ, и они жили у меня дома, в Юматово, в вольере. В том числе орлы-могильники и орлан. И однажды возвращаюсь домой, а жена спрашивает меня: «Ты кому орлана подарил?» Я говорю: «Странный вопрос — если хочешь сделать из друга врага, то подари ему орлана. Его же кашей не накормишь, ему мясо каждый день нужно». «Так ведь нет его в вольере!» Зашёл, смотрю, действительно нет орлана. И никаких версий — куда он мог деться. Следов драки нет, если бы птицы подрались, кровь была бы, перья бы летали. А тут всё чистенько. И я решил, что кто-то проходил, завернул в вольер, ударил птицу и на чучело забрал. Горюю, вспоминаю его. Проходит две недели. Прихожу как-то раз кормить птиц, смотрю — из земли торчат два пера. Не лежат, а торчат. Большие белые контурные перья. Удивился, ведь, если бы перья падали сверху, они бы не воткнулись в землю, а плавно приземлились в горизонтальном положении. Подошёл, посмотрел — торчат. Решил поднять. Потянул, а поднять не могу. Тяну изо всех сил и… вытаскиваю своего орлана. Здесь нужно пояснить, что он попал ко мне травмированным, с расплющенными костями крыла. Крыло пришлось ампутировать. Кожу натягивали на остаток кости, и эти два пера с тех пор остались торчащими. Эти торчащие перья и помогли найти его.

И я понял, почему орлы-могильники носят такое название. Они хоронят своих сородичей. Когда орлан умер, они сделали ему могилу, похоронили его, аккуратно закопали, притоптали землю сверху и забросали мусором так, что было незаметно место свежей могилы.

И сразу стало понятно поведение молодого орла-могильника шесть лет назад в виварии БГУ. Когда он почувствовал, что орлица умерла, он сделал всё, чтобы похоронить её, спрятать от человеческих глаз. В помещении земли не было, на полу лежал линолеум, закопать орлицу негде, и он засунул её в тазик. Но она большая, вся не помещается, чем её закрыть? И он всю ночь щипал перья, чтобы орлицу не было видно. Когда я понял мотивы его поведения, я был готов ему орден дать.

Значит, название «орлы-могильники» дано им не случайно, значит, наши предки знали об этом их свойстве — хоронить сородичей. Но со временем нигде не зафиксированная информация о происхождении названия забылась, и учёные терялись в догадках — почему же этих орлов так называют. Однако пришла пора, и забытая тайна орлов-могильников раскрыта.