Короче, я должен

Часто в своей жизни мы руководствуемся правилами, нормами поведения, не осмысляя критически: когда, от кого и как мы усвоили их?

Иногда следовать им бывает неудобно, но мы останавливаем спонтанные проявления себя, терпим дискомфорт, боимся нарушить неписаные запреты…

Нередко бывает и так, что эти нормы и правила присутствуют в нашей жизни незримо, будто бы управляя нашим поведением в повторяющихся ситуациях, или заставляя из раза в раз совершать какие-то не удовлетворяющие нас поступки.

В психологии некритично усвоенные убеждения, долженствования, нормы поведения и правила называются интроектами. Откуда они берутся, каков механизм их формирования, в чем их польза и вред?

В процессе воспитания родители «начиняют» ребенка информацией, без которой он не сможет понимать других и быть понятым: объясняют ему, например, что штуковина на конце шеи называется головой. Ребенок принимает это на веру без критики, не допуская мысли о том, что на конце шеи у него не голова, а… ну, скажем, head. Таким образом, слова — это первичные интроекты, необходимые для успешной адаптации в обществе. Так называемые дети-Маугли — наглядная, хоть и грустная иллюстрация того, что бывает, когда такое полезное интроецирование отсутствовало: эти дети не в состоянии социализироваться.

Другая сторона воспитательного процесса — это манипулирование ребенком. Например, родители, которым страшно встречаться с детским гневом (а он, в основном, имеет аффективное выражение), будут запрещать ребенку злиться. Или мать может передать дочери по наследству семейную легенду о том, что смысл жизни — в замужестве, а одиночество — стыдный порок. Стыдящийся собственных слез отец будет заражать сына идеями о том, что настоящий мужчина никогда не плачет. Таких примеров можно привести множество.

С другой стороны, ребенок сам может формировать интроекты. Например, семья, где проявления детского гнева подавляются насилием — хорошее болото для формирования убеждения «злиться — опасно для жизни и здоровья».

Со временем все эти запреты и утверждения становятся внутренними, укореняются в самой структуре личности. Во взрослой жизни они выполняют ту же функцию, что и в детстве — ограничивают и модифицируют поведение. С той только разницей, что человек действует уже на автомате, не задумываясь — а для себя ли я поступаю так? Когда-то в прошлом интроект выполнял позитивную функцию — помогал приспособиться к реальности, возможно — даже выжить. И вот человек повзрослел. Реальность — другая, сам он — большой и сильный, но… Человек продолжает руководствоваться не своими желаниями, а желаниями людей, которых уже и в живых-то может не быть. И чем дальше — тем больше теряется способность полноценно тестировать реальность и творчески взаимодействовать со средой, полноценно удовлетворяя собственные потребности…

Поскольку такие интроекты всегда формируются вокруг какого-то болезненного эпизода, то обнаружить самостоятельно их трудновато — психика надежно защищается от посягательств, и дела ей нет до того, что детство уже позади. Однако попробовать все же можно: например, составив список из трех-пяти-двадцати утверждений, начинающихся со слов «Я должен/должна». И закончите их так, как считаете нужным («Я должна быть успешной», «Я должен быть сильным»). Или можно просто выписать свои убеждения на бумагу: деньги — зло, все мужики — свиньи, и так далее. Поразмышляйте: каковы истоки этих убеждений и долженствований? Возможно, они пришли к вам от кого-то из близких людей…

Потом задайте себе вопрос: какую положительную функцию в моей жизни эти интроекты выполняют сейчас, чем они полезны сегодня? А чем мешают?

И может оказаться так, что вы обнаружите нечто отжившее, заскорузлое, мхом поросшее…

Это может стать шагом на пути к увеличению творческой свободы, спонтанности. Конечно, избавиться от деструктивного, негибкого интроекта за пять минут не получится: они всегда переплетены со страхом, виной, стыдом. Но процесс узнавания себя (и чужеродного в себе) уже сам по себе терапевтичен, а путь в тысячу лье начинается с одного шага.