Мои университеты. Рынок

Вроде бы глянулся некоторым ностальгирующим друзьям написанный мной пустячок про магазины конца 80-х, которые находились в шаговой от моего двора доступности. По многочисленным заявкам интернеточитателей продолжаем тему постсоветских воспоминаний.

Рынок у нас был один. Никакой он был не «Центральный», а просто рынок. Потому, что второй был очень далеко и колхозный, и попал я туда впервые уже взрослым человеком. А вот с нашим Рынком у меня связано много всего из детства. Не помню, когда я начал там бывать регулярно, но, вероятно, классе в пятом дедушка меня стал брать с собой на субботние закупки. Два громадных павильона, где под крышей летают воробьи, стоит шум и гам, толчея и можно купить все, что угодно. Цветы, бакалея, мясо, фрукты и овощи, хозтовары, сласти, живые утята, да много чего еще. Дедушкины курага, картофель и говядина меня тогда волновали очень мало, поэтому я с нетерпением ждал момента, когда мы доходили до самого на тот момент притягательного для меня места на рынке — цыган с жвачками.

Запаянные по 10 штук в полиэтилен «Дональды» по рублю и «Турбы» по полтора. Иногда попадались редкие, но не особо ценные «Педро» и «Типитип», а чуть позже ассортимент пополнился военными «Лазерами» и футбольным «Финалом». Еще у них всегда была в продаже помада, про которую на классном часу периодически наша Людмила Николаевна нам рассказывала страшные истории, мол, девочки из соседней школы купили такую помаду, красились-красились, а когда она закончилась, на дне была записка «У вас сифилис». Впрочем, честно говоря, мало кого из девочек этот мифический сифилис тогда останавливал. Впрочем, как и потом.

Рядом стояли мрачные дядьки со стендами, на которых были развешаны мутные фотокопии кадров из боевиков, позы камасутры, приемы кунг-фу и большие плакаты с любимыми героями. Дедушка меня очень любил и всегда баловал, поэтому со временем большая часть этих очень красивых и ярких постеров перекочевала на стены в моей комнате. Еще у этих дядек почему-то были одинаковые дипломаты, проложенные внутри поролоном, в котором, как в гнездах сверкали самоварным золотом потрясающие своей аляповатостью печатки, кольца и браслеты, а на крышке висели небольшие пакетики с мумие. Надо ли говорить, что первый честно скопленный червонец я, конечно, потратил на перстень со львом, который с гордостью таскал, а потом долго отмывал синеву на пальце. Еще у этих мужчин были в продаже удивительные календарики, к которым можно было приложить палец, и через минуту в зависимости от того, как меняла цвет контактная пластинка, можно было определить свое настроение.

На задах рынка был павильон с картошкой, махоркой и семечками — сельхозпроизводители привозили свой товар и продавали экопродукцию, поскольку другой тогда не было. Там же можно было купить нужные для большого хозяйства вещи — вилы, паклю, косы, какие-то сеялки-веялки. У задней стены павильона работал зоомагазин. Мелкая живность, клетки, аквариумы, корм и прочие радости любителя живой природы. Не менее двух раз за детство я «радовал» маму, вернувшись с рынка, и достав из под рубашки теплый меховой комочек: «Мама, я нам хомячка купил!» Они прогрызали свои коробки, убегали к соседям, застревали за книжными полками, словом, приносили массу радости ребенку и его родителям.

На улице в теплую погоду тоже продавали живность, правда, покрупнее. Блошиные ряды предлагали котят, щенков, птиц, я даже змей один раз там видел. Ужасно хотелось собаку, но это было точно нельзя! Зато можно было хоть час там стоять и гладить замечательных малышей, пока их кто-то на твоих глазах не покупал.

Рыночный фастфуд — отдельная история. У задней стенки каждого из двух павильонов стояли ларьки с выпечкой, и вы понимали это еще метров за 20, такой там стоял приятный сладкий дух. Шахматные кексы, ром-бабы, маковые рулеты, трубочки и пирожные-картошки, разные пироги, березовый сок, лимонад и какао с молоком ­— там всегда была приличная очередь. На улице, правда, не каждый день, стояла тетка с самодельной, ужасной на вид фритюрницей, полной прогорклого темного масла, в которую обмакивала сосиски в тесте на палочке. Было ужасно вкусно, правда, наверное, сегодня я бы трижды подумал, прежде чем съесть такую. Хотя, какой разговор, конечно, бы съел парочку!

Я взрослел, рынок менялся вместе со мной. Ушли из города цыгане и унесли с собой удивительные жвачки и заразную помаду. Появлялись и пропадали новые фишки — электронная лотерея вместо наперсточников, вещевые палатки с джинсами-мальвинами и пирамидами, видеосалон и компьютерный зал вместо павильона с игровыми автоматами «Морской бой» и «Ралли», таблички в руках у попрошаек тоже менялись в соответствии с требованиями эпохи. В конце концов, оба павильона закрыли, а рядом отстроили большое, сверкающее стеклом здание с бутиками, гипермаркетами и фермерским рынком. Недавно я видел там под стеклянной крышей воробья. Наверное, праправнука той самой птицы, которая четверть века назад свила гнездо под стрехой Рынка и сверху выцеливала меня с дедушкой, покупающих курагу, мясо и плакат со Шварценеггером.