Своя судьба

У каждого своя судьба. Война — это не только победные реляции и героические поступки.

Моего отца Карима Разетдиновича Разетдинова, рядового колхозника, плановая мобилизация застала в 1942-м году. Уходя на фронт, он, поцеловав троих детей (к этому времени отец с матерью успели похоронить друг за другом пятерых детей из-за болезней и голода), просил маму не плакать. И моя мама выдержала — не плакала. Потому, что было поверье — если провожать на войну с плачем, то человек живым не вернется.

С какими чувствами отец уходил на войну, зная, что в финской войне пропал без вести его родной брат, мне уже никогда не узнать. Судьбу не выбирают. Эскадрон, в который был зачислен отец, по дороге на фронт был обстрелян немецкими танками, внезапно выскочившими с фланга. Первыми же выстрелами были уничтожены передние и задние четверки кавалеристов походного строя. Силы были неравны, началась паника…

Оставшиеся в живых воины пытались самоорганизоваться. Некоторые из них, в том числе мой отец, не найдя своих, примкнули к попутной пехоте.

В бою за одну из деревень отец, первый номер расчета противотанкового ружья, был ранен в ногу. Пока раненые лечились в полевых условиях, а подразделения приводили себя в порядок, стало известно, что наши войска окружены и находятся в тылу у немцев. Ночью разыгрался страшный бой. Более-менее мобильные и живые части смогли выйти из окружения и отступили. Кто не мог двигаться, остались в землянках.

Наступило утро. Раненые начали выползать из землянок, отец тоже, и видят картину: несколько человек устроились возле бочки и пьют из нее, оказалось, спирт. Приглашали желающих выпить. Многие, в том числе отец, отказались.

Неходячих раненых немцы собирали на подводах, а ходячих — строем. Тут-то судьба сыграла злую шутку с теми, кто пил. Пьяных немцы расстреливали на месте. По словам отца, он остался жив благодаря тому, что был трезвый.

Второй раз отец спасся тем, как он сам считал, что был рядовым воином - и не командир, и не коммунист. По словам отца, с рядовыми пленниками немцы обходились более-менее человечно.

Судьба устроила отцу еще одно испытание. Немцы отделяли евреев от мусульман одним способом: привозили муллу и заставляли пленников читать айаты и суры. Отец, обучавшийся до революции в медресе, хорошо знал религиозные писания, поэтому реабилитировал себя как мусульманин без запинки. Таким образом, он еще раз продлил себе жизнь.

В каких лагерях, в каких условиях содержался отец в течение почти четырех лет, я не знаю. Об этом он не любил рассказывать. Но когда был освобожден нашими войсками, отец весил вдвое меньше, чем до войны, и еле ходил. Потом, как все пленные, в течение 3-х месяцев проходил проверку органов и отъедался. Подобных судеб было много. Его и других признали невиновными. Им сказали, что они в ходе боев были потеряны, а теперь считаются найденными.

В августе 1945 года отец был демобилизован по возрасту и отправлен по месту жительства. А дома, в деревне Камаево Бакалинского района, его ждали верная жена (умеющая не плакать), голодные дети и запущенное хозяйство. Это уже другая история. История, где отцу, как нормальному советскому человеку, пришлось пережить лагеря режима со стандартным сроком в пять лет за насущный хлеб. Несмотря ни на что отец не озлобился, довольно-таки счастливо прожил в деревне оставшуюся (Богом отпущенную) жизнь, пережив на 26 лет теперешний средний возраст российского мужчины. Крепкий был мужик и работящий. Вредных привычек не имел. Земля ему пухом.